НОРМАТИВНЫЕ ПОСТАНОВЛЕНИЯ ВЕРХОВНОГО СУДА РЕСПУБЛИКИ КАЗАХСТАН, СУДЕБНАЯ ПРАКТИКА И СУДЕБНЫЙ ПРЕЦЕДЕНТ

Судебная практика не получила однозначного понимания в правовой науке (судебная практика нами будет рассматриваться как объективированный опыт, не отрицая ее существования как правовой деятельности). Так, С.К. Загайнова высказывает свою позицию по данному вопросу следующим образом: «Не отрицая влияния судебной практики на правотворчество, необходимо все же признать, что судебная практика – это область правоприменения, это результат осуществления судами правосудия» [1; 72]. Таким образом, С.К. Загайнова под судебной практикой, как объективированным опытом, понимает лишь прямой результат правоприменительной деятельности суда т.е. приговоры, решения и иные постановления судов.

Иной точки зрения придерживается С.В. Бошно. Под формой выражения судебной практики он понимает внешнюю оболочку, благодаря которой можно единообразно устанавливать ее содержание [2; 19]. Из этого следует, что судебная практика в общем, по мнению С.В. Бошно, не может объективироваться в форме индивидуально-правовых актов суда, которые в рамано-германской правовой системе не имеют формально общеобязательного характера, и в целом не являются актами, направленными на установление единообразия в правоприменительной деятельности.

C.В. Бошно делит формы судебной практики на две основные группы. В первую входят постановления Пленумов Высшего Арбитражного и Верховного Суда РФ. Вторая представлена информационными письмами Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ. Но все же к иным, не основным формам судебной практики он причисляет и некоторые судебные решения. Таковыми являются так называемые, «решения по принципиальным делам» [2; 24]. Подобные решения в правовой науки именуются «прецедентами судебного толкования правовой нормы» [3; 58]. С.Н. Братусь и А.Б. Венгеров указывают на отличие такого прецедента от судебного. По их мнению, оно заключается в том, что судебный прецедент ведет к изданию судами новой нормы права. Прецедент же толкования связан с разъяснением уже существующей нормы права, с выработкой определенного «устоявшегося» положения о применении нормы права по аналогичным делам [3; 58].

Противоречие мнений С.К. Загайновой и С.В. Бошно, на наш взгляд, обусловлено тем, что С.К. Загайнова рассматривает судебную практику исключительно как область индивидуально-правовой деятельности суда, упуская из виду ее общерегулятивную роль в правовой системе общества. С.В. Бошно, напротив, рассматривает судебную практику только как своего рода источник права. Наиболее приемлемым, по нашему мнению, должен стать интегрированный подход, учитывающий эти две действительно существующие грани судебной практики.

Необходимо признать, что любое решение суда является формой судебной практики, т.к. оно объективирует, делает доступным для восприятия ту индивидуально-правовую деятельность суда по применению права, в результате которой было рассмотрено и разрешено то или иное дело. Но более выраженным здесь является другой аспект. Каждый акт суда или иного правоприменительного органа, связанный с применением права к конкретному жизненному случаю, - это крупица опыта, из суммы которых складывается практика [4; 350].

Содержанием форм судебной практики как особого рода источника права считаются правоположения – своеобразные эквиваленты правовых норм [3; 52]. Конечно же, далеко не каждое судебное решение содержит правоположения. Поэтому под формами судебной практики мы будем понимать все формы, которые объективируют правоприменительный судебный опыт, т.е. не только формы, устанавливающие единообразие в судебной практике, но и все судебные акты, просто объективирующие деятельность суда по рассмотрению и разрешению гражданских, уголовных и иных судебных дел.

Необходимо сказать несколько слов об условиях, способствующих возникновению правоположений. Появление их обусловлено прежде всего тем, что в процессе применения абстрактных законодательных норм в реальных жизненных ситуациях суды вынуждены толковать и конкретизировать эти нормы. В итоге формулируются более конкретные правила - правоположения. Многообразие общественных отношений - один из значимых факторов, обуславливающих необходимость конкретного судебного урегулирования, возможность вынесения нескольких вариантов судебных постановлений на основе общей нормы. Норма права устанавливает меру поведения, судебная практика накапливает конкретные формы поведения в границах этой меры [3: 25].

Формы судебной практики по их общерегулятивной значимости можно классифицировать на две группы. В первую должны войти формы, только объективирующие судебную практику. Это все судебные акты, разрешающие дела по существу кроме тех, которые входят во вторую группу. Она представлена формами, которые не только объективируют, но и устанавливают судебную практику, способствуя вынесению единообразных решений по аналогичным делам. (Слово «установление» нами здесь понимается не только в формально-юридическом смысле, но и как фактический результат). Ко второй группе, таким образом, можно отнести нормативные постановления Верховного Суда РК, их опубликованные проекты, обобщения и обзоры судебной практики, материалы работы научно-консультативного Совета Верховного Суда.

Первостепенное значение для форм объективирования и установления судебной практики имеет их опубликование, и не где-нибудь, а именно в официальных изданиях. Отсюда следует, что наиболее значимые из таких форм судебной практики определяются содержанием Бюллетеня Верховного Суда РК. Так, с января 2008г. это официальное издание содержит следующие разделы: 1) нормативные постановления Верховного Суда РК; 2) проекты нормативных постановлений Верховного Суда РК; 3) научно-практические комментарии новелл законодательства РК; 4) обзоры (обобщения) судебной практики; 5) извлечения из постановлений коллегий Верховного Суда; 6) научно-практические тематические обзоры судебной практики; 7) научно-практические материалы (статьи) по наиболее актуальным проблемам материального и процессуального права, отдельным вопросам правоприменения, в том числе в рамках сравнительного правоведения; 8) аналитические справки об отправлении правосудия [5; 1]. Как видим, большинство указанных разделов так или иначе объективирует правоприменительный судебный опыт.

Правильно ли рассматривать сейчас нормативные постановления Верховного Суда РК как форму судебной практики? Ведь они официально признаны и закреплены в п.1 ст.4 Конституции РК в качестве источника действующего права. С.Н. Братусь и А.Б. Венгеров указывали, что «формы судебной практики следует отличать от формы права» [3; 52]. По этому же поводу следует также привести высказывание С.С. Алексеева: «В нормативно-судебных системах решения судебных органов приобретают функции прецедентов – первичных источников юридических норм и потому объективированный опыт судебных органов, как только он получает нормативное значение, сразу же вливается на нормативную основу механизма правового регулирования, в связи с этим, в принципе, отсутствует почва для существования судебной практики (кроме текущей) как особой юридической реальности, то есть как чего-то отличного от действующей системы правовых норм» [4; 342].

Как уже отмечалось, нормативные постановления Верховного Суда РК включены в состав действующего права Республики и поэтому правомерно ли относить их также к сфере судебной практики? По нашему мнению, нормативные постановления Верховного Суда можно рассматривать как форму судебной практики, но не «очередную» в ряду многих других, а именно как высшую форму судебной практики. Во-первых, они имеют формально обязательный характер в отличие от всех иных форм судебной практики, которые могут восприниматься лишь в силу убедительности, неоднократного применения, общеизвестности содержащихся в них правоположений. Во-вторых, нормативные постановления Верховного Суда являются наиболее концентрированной формой судебной практики, содержащей выжимки из решений по определенным категориям дел в масштабах всей Республики. В-третьих, в них не только закрепляется обобщенное выражение устоявшейся практики применения действующего права, но и даются ответы на назревшие потребности такой практики по наиболее важным вопросам. В-четвертых, они принимаются высшим органом судебной власти – пленарным заседанием Верховного Суда РК.

В отличие от других форм объектирования и установления судебной практики нормативные постановления Верховного Суда содержат не правоположения, а нормы действующего права. Судебная практика, будучи закрепленной в этих актах, становится источником права в прямом, формально-юридическом смысле этого слова.

В рассматриваемом аспекте прослеживается некоторое сходство нормативных постановлений Верховного Суда с другими нормативными правовыми актами, многие из которых принимаются с широким использованием и привлечением практики соответствующих правоприменительных органов. Например, различные министерства и ведомства издают многие нормативные акты с привлечением опыта накапливающегося в практике подведомственных органов. Возникает резонный вопрос, почему же тогда данные акты нельзя признать, так же как и нормативные постановления Верховного Суда, формами соответствующей юридической практики?

На наш взгляд, значение юридической практики в принятии нормативных постановлений Верховным Судом имеет принципиально иной, более значимый характер, нежели в издании иных нормативно-правовых актов. Во-первых, нормативные постановления Верховного Суда принимаются исключительно по итогам и на основе анализа и обобщения судебной практики. Во-вторых, Верховный Суд не имеет особой «своей» сферы правового регулирования. В-третьих, нормативные постановления Верховного Суда направлены на обеспечение правильной и единообразной практики применения судами норм законодательства, установленных иными государственными органами и должностными лицами. С.К. Загайнова, не признавая за постановлениями Пленума Верховного Суда РФ формы судебной практики, указывает, что «высшая судебная инстанция дает толкование действующего законодательства» [1; 72]. По ее утверждению, «судебная практика – это область правоприменения, это результат осуществления судами правосудия» [1; 72].

Конечно же, нормативные постановления Верховного Суда РК являются, по сути, актами официального нормативного толкования. В свою очередь каждое судебное решение содержит толкование применяемых норм, так как «толкование закона является не только необходимой посылкой, но и элементом применения закона» [6; 143]. Таким образом, судебное решение это есть такое же толкование общей и абстрактной нормы, но уже применительно к конкретному случаю. Здесь так же необходимо обратить внимание и на другое обстоятельство. В своих нормативных постановлениях Верховный Суд РК не дает чисто абстрактного толкования. Верховный Суд дает разъяснения на основе оценки практики применение норм права. Он не вправе давать разъяснения, основываясь лишь на оценке самих норм, вне увязки с практикой их применения судами.

Судебная практика изначально, по нашему мнению, это результат именно правоприменительной деятельности. Основываясь на этом положении, мы считаем необходимым классифицировать формы судебной практики по способу образования на: 1) исходные (непосредственные); 2) производные (опосредованные). Исходными формами судебной практики будут являться судебные постановления, объективирующие непосредственно сам правоприменительный процесс. Сюда также включаются так называемые «решения по принципиальным делам», которые содержат правоположения и являются формой выражения и установления судебной практики. К производным же формам относятся все формы выражения и установления судебной практики, образуемые опосредованно, т.е. не являющиеся правоприменительными актами. Таковыми являются нормативные постановления Верховного Суда, их опубликованные проекты, обзоры судебной практики.

В зависимости от характера, способов преобразования общественных отношений нужно различать правотворческую, правореализационную (правоисполнительную, правоприменительную и т.п.), распорядительную, интерпретационную и другие типы практики [7; 349]. По субъектам юридическая практика разграничивается, как правило, на законодательную, судебную, следственную, нотариальную и т.п. [7; 350]. С точки зрения способа преобразования общественных отношений нормативные постановления Верховного Суда являются результатом правотворческой деятельности, по субъекту же – судебной. Таким образом, судебная практика – это область не только правоприменения, но и правотворчества в прямом, формально-юридическом смысле этого слова. С данной позиции нормативные постановления Верховного Суда являются единственной формой правотворческой судебной практики. С другой стороны, эти акты являются производной формой выражения и установления правоприменительной судебной практики.

Значительный практический интерес представляет вопрос о юридической природе обзоров судебной практики. Вряд ли их можно отнести к актам официального толкования правовых норм, обладающих государственной обязательностью. Обзоры судебной практики, в частности закона содержат официальное разъяснение позиции судебного органа, который его подготовил по той или иной категории дел. Официальный характер такого комментария обусловлен тем, что он издается вышестоящими судебными инстанциями, ориентирует нижестоящие суды на единообразное применение закона, предупреждает от возможных ошибок в судебной практике.

Особой новой формой судебной практики явились проекты нормативных постановлений Верховного Суда РК. В Бюллетене Верховного Суда РК указывается, что целью данной новация является привлечение широкого круга заинтересованных лиц, для которых предлагаемые темы проектов нормативных постановлений представляют профессиональный интерес, а их мнение и предложения могут найти свое отражение при доработке обсуждаемых проектов [5; 52]. Не являясь конечно же, формой права, данные проекты объективируют правоприменительный опыт судебных органов. Они могут учитываться судами и устанавливать единообразие в их практике и до введения в действие соответствующих нормативных постановлений. В данном же случае суды не могут ссылаться в обоснование того или иного понимания закона при разрешении дел на проект нормативного постановления Верховного Суда РК.

Многими учеными отмечается сближение двух правовых систем – континентальной и англосаксонской. Одно из проявлений такого сближения можно проследить в следующем: «Впервые сформированный конституционный термин «действующее право» и включение в его состав нормативных постановлений Верховного Суда является признанием в качестве источника права в Казахстане так называемого «прецедентного права», основанного на судебной практике. В отличие от классического прецедентного права, когда нижестоящие суды выносят решение, ссылаясь на конкретные аналогичные дела, рассмотренные другим (как правило, вышестоящим) судом, казахстанское действующее право включает в себя «обобщенное», «синтезированное» прецедентное право, т.е. судебную практику не конкретного дела, а определенной категории дел по всей республике, одобренную к применению не отдельным судьей, а высшим органом судебной власти - пленарным заседанием Верховного Суда» [8; 12]. В данном случае необходимо лишь уточнить, что здесь не ведется речь о судебном обычае, т.к. нормативное постановление Верховного Суда – это не акт санкционирования судебного обычая или какого-либо единичного решения. Судебная практика – это, по большей части, лишь фактическая основа для издания нормативных постановлений. Она не предопределяет содержание норм права, устанавливаемых Верховным Судом РК. Конечно же, судебная практика не только сигнализирует о наличии пробелов и коллизий в законодательстве, но и вырабатывает рекомендации по их устранению, которые могут быть восприняты Верховным Судом при издании нормативных постановлений.

Суды бывают вынуждены обращаться к иным источникам права, которые могут восполнять отсутствие или нехватку законодательства и обеспечивать правовое регулирование там, где законодательные инструменты отсутствуют или оказываются недостаточными. К числу таких источников относится судебный прецедент, а в отечественной правовой системе к ним можно причислить нормативные постановления Верховного Суда РК.

Судебные прецеденты и нормативные постановления Верховного Суда направлены на обеспечение необходимой степени единообразия в решении судов. Правила поведения в тех и других актах конструируются с учетом реальных дел и уже существующих в действительности обстоятельств.

Таким образом, резюмируя вышеизложенное, можно отметить следующие основные моменты.

Первое. По общерегулятивной значимости формы судебной практики можно поделить на: 1) формы, только объективирующие судебную практику; 2) формы, объективирующие и устанавливающие судебную практику.

Второе. По способу образования формы судебной практики необходимо делить на: 1) исходные (непосредственные); 2) производные (опосредованные).

Третье. Нормативные постановления Верховного Суда РК являются единственной формой правотворческой судебной практики в правовой системе Республики.

Четвертое. Нормативные постановления Верховного Суда РК являются высшей производной формой выражения и установления правоприменительной судебной практики.

Пятое. Совокупный опыт правоприменительной судебной практики, будучи объективирован в форме нормативных постановлений Верховного Суда, включается в саму нормативную основу механизма правового регулирования и приобретает качество первичного источника действующего права.

Шестое. Нормативные постановления Верховного Суда и судебные прецеденты обладают следующими сходными признаками: 1) являются результатами деятельности суда, 2) являются источниками права, 3) призваны обеспечивать восполнение отсутствия или нехватку законодательства там, где законодательные инструменты отсутствуют или оказываются недостаточными; 4) направлены на обеспечение необходимой степени единообразия в решении судов; 5) правила поведения в том и другом источнике права конструируются с учетом реальных дел и уже существующих в действительности обстоятельств.